Бунтарка. Берег страсти - Страница 17

Уже стоя у двери, Вивиан обернулась и пробормотала:

— Да, мадам.

Стальной блеск в глазах тетушки исчез, и голос стал мягче:

— Разумеется, чувства — твое собственное дело. Я уважаю твою личную жизнь, но если тебе захочется поделиться со мной своими сокровенными мыслями, пожалуйста, не стесняйся.

— Мои чувства? Мне дали ясно понять, что они недостойны внимания. Извините, мадам.

Вивиан вышла.

Следующим утром все стали свидетелями появления трех лошадей. Граф де Мирандола выбрал их в конюшнях Дурдена во время отъезда из Парижа, и их доставляли на юг поэтапно, чтобы они прибыли в Мирандолу в самом лучшем виде.

Вивиан случайно оказалась в сбруйной, когда прибыли эти лошади, и увидела, что Жюль вышел во двор поприветствовать конюхов и взглянуть на свое приобретение. Вивиан стояла в дверях и наблюдала за мужчинами и лошадьми. Дядя тщательно осмотрел каждое животное: проводил руками по груди и ногам, затем вставал перед ним, заглядывал в глаза, положив обе руки на шею и нежно разговаривая. Она впервые увидела его нежную и искреннюю улыбку.

Жюль знал, что девушка рядом, но не взглянул в ее сторону. Напрасно было надеяться, что она когда-либо сможет сделать его таким же несчастным, как она сама, но если ее присутствие нарушит его покой, она испытает определенное удовольствие.

Наконец Вивиан подошла к дяде, и тот спросил:

— Мадемуазель, что вы думаете об этих животных?

— Они кажутся очень красивыми и сильными. Если глаза меня не обманывают, то их здесь три. Вы собираетесь скакать верхом не переставая всю жизнь?

Но его трудно было вывести из себя, и он спокойно ответил:

— Уверяю вас, они стоили огромных денег; я не собирался покупать третью лошадь, но никак не мог решиться, какой отдать предпочтение в качестве запасной — чалой или серой. В то время я не знал ваших вкусов, но мне пришло в голову, что вы сами захотите испытать серую. Если я правильно угадал, то она всегда в вашем распоряжении.

Вивиан этого не ожидала и спустя некоторое время сказала тоном, который придал ее ответу отрицательный оттенок:

— Спасибо.

Он снова никак не отреагировал, если не считать едва заметной улыбки, которой не было видно, когда он повернулся к конюхам, стоявшим вокруг, и велел им отвести лошадей в конюшню. Провожая их, он похлопал большого скакуна по крупу и исчез в доме, оставив Вивиан недовольной и им и собой.

В этот момент во двор ввели лошадь Виктора, и Вивиан устремилась к шато. Выйдя на дорожку, окаймленную тополями, она увидела своего друга. Он широко шагал ей навстречу, и она вдруг подумала, что он нашел, как избавить их от всех невзгод.

Но когда их руки соприкоснулись, он сказал:

— Мне не удалось уговорить родителей. Они неохотно разрешили мне попрощаться с тобой, однако я настоял на своем.

— Я никогда не прошу им этого. И своему опекуну тоже.

— Только не подумай, что мои родители настроены против тебя. Во всем виноват я. Они рассердились на меня за то, что я все взял в свои руки. Они во что бы то ни стало сами хотят выбрать мне невесту, но только тогда, когда посчитают нужным. Нам надо подождать, пока они не придут в себя. Больше нам ничего не остается.

Виктор взглянул на девушку с такой нежностью и тревогой, что ей стало его жаль.

— Я тоже виновата, мне не следовало посылать тебе это письмо. Когда ты будешь в Париже, мы будем вести себя осторожнее.

Он вздрогнул и выпустил ее руку.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Виктор, мне невыносимо оставаться здесь и в то же время потерять тебя! Я кое-что придумала: когда ты приедешь в Париж, тебе надо будет обязательно познакомиться с Биянкурами. Мадам де Биянкур и моя тетя — добрые приятельницы, а ее дочь Луиза — моя самая близкая подруга. Она тебе понравится. Наедине с ней я могу говорить о политике в Версале или войне в Америке сколько душе угодно. Еще в монастырской школе она никому не позволяла придираться ко мне за мои смелые идеи. Я знаю, она станет нашей союзницей. Мы переписываемся все время, и ей не составит никакого труда передавать тебе мои письма и получать твои. Они будут курсировать туда и обратно в пакетах, которые мы посылаем друг дружке, и никто ни о чем не догадается.

Он нахмурился и сухо поинтересовался:

— Тебе не кажется, что всем бросится в глаза, если я поеду к Биянкурам и навяжусь им в друзья?

— Боже мой, мы будем действовать тоньше! Я уже попросила тетю рекомендовать тебя месье и мадам де Биянкур и получить разрешение нанести им визит. Я особо подчеркнула, что в Париже у тебя очень мало знакомых и тебе будет одиноко. В душе тетя питает к нам нежные чувства и выполнит мою просьбу.

Виктор на мгновение задумался, затем его лицо немного просветлело. Дойдя до моста, он остановился, прислонился к перилам и взглянул на речку.

— Мне очень захочется получать от тебя письма и делиться с тобой парижскими новостями. Ничего страшного, если мы нарушим принятые правила. Если мои родители не хотят, чтобы я встречался с тобой, то они будут виноваты в том, что нам придется переписываться тайком. — Он взглянул на Вивиан. — Я смогу рассказывать тебе о планах Лафайета. Еще я хочу познакомиться с американскими комиссарами, так что ты станешь самой информированной женщиной в наиболее важных мировых вопросах.

Виктор казался таким довольным, что Вивиан на мгновение подумала, будто он отправляется в Париж с большей радостью, чем хочет признать. Но в его привязанности к ней не было сомнений. Об этом говорили его ярко блестевшие карие смеющиеся глаза.